многабукаф + спойлеры- Во-первых, Марк Антоний. Юбочник, сволочь, наглец и еще сотня подобных определений. Как писали Цезарю: "Марк Антоний полностью оправда наши ожидания, он вел себя нагло и вызывающе". Потребовавший прибить руки Цицерона к дверям Сената, потому что он когда-то этим ему пригрозил. Обаятельный как Меркурий и Бахус вместе взятые, ненавидящий (и боящийся) только двух вещей: того, что его все будут считать трусом и смеяться над ним.
- Во-вторых, Октавия. Конечно, в кого её превратили - это надо видеть. Она могла пассивно подчиняться Атии и в то же время быть своенравной, закатывать ей скандалы, а взрослея, после жизни под "домашним арестом", стать жесткой и злой как мать (а та наоборот несколько смягчается), но. Наркоманка? Любовница Сервилии, матери Брута? Переспать с Октавианом, чтобы по просьбе той же Сервилии узнать тайну Цезаря?
- Собственно, Атия. Посмотрев сериал, я долго смеялась прочитав в вики: "Встретить описание Атии можно у Тацита, где он характеризует её как одну из «исключительно религиозных и нравственных, самых восхитительных матрон республики»". По мнению его создателей ни одна интрига в Риме не обходилась без Юлии Атии (Атии Бальбы Цезонии), готовой на все ради власти и влияния своей семьи. Женщина-флюгер, смотрит туда, куда дует политический ветер; подложить дочь под Помпея, разведя её с мужем и убить его - пожалуйста, всерьез задуматься об Октавиане-любовнике Цезаря - ради богов, самой лечь под Антония - вперед и с песней. И влюбиться в него, стать фактической женой и надеяться на брак, но тут её обломал Октавиан. Её вражда с Юнией Сервилией началась с неприязни к невзрачной и ненужной любовнице Цезаря, а закончилась черной ненавистью и посмертным проклятием со стороны последней. И тут между ними проходит некая параллель: как брошенная Цезарем Сервилия становится его врагом и заставляет Брута пойти на убийство, так и униженная в Египте Антонием и Клеопатрой Атия просит сына уничтожить его (но все-то знают, что ничего не прошло, и на триумфе Октавиана, глядя на их статуи, в которые плебс чего только не кидает, она чудом сдерживается). В праздничном уборе, со слугами, а вот и Сервилия со служанками.
- Октавиан. Серьезный, несколько замкнутый мальчик, "премудрый совенок", превращается в безжалостного правителя, умеющего быть приятным и даже приветливым (немного максималист и идеалист в силу возраста, но это проходит). На это покупается Клеопатра, но личная встреча открывает ей глаза - спрятав детей, она кончает с собой, прошипев ворвавшемуся в тронный зал Октавиану: у тебя гнилая душа. И будущий император разделяет руку царицы с рукой мертвого Антония, в которую она вцепилась в последний миг. За время "возмужания" в Кампании приобрел садо-мазо наклонности (о чем предупреждает невесту) и внаглую провоцировал Антония во время ссоры - по мне так самый слэшерский момент; руки на горле, глаза в глаза и все такое В лагере Цезаря, с Агриппой.
- А теперь почти вкратце: Брут офигенный, и эта дружба его с Кассием, и их самый последний день ("у меня сегодня день рождения" - "в следующий раз испеку тебе пирог" - "только не добавляй корицу" и смерть Кассия на руказ у Брута, яумирвесь). С Цицероном.Цезарь внешне очень не нравился, а в остальном хорош. Чудовищно сквикнула Клеопатра-шлюха, зачавшая Цезариона от первого попавшегося римлянина, и само спасение мальчика через "настоящего" отца, отвратительно; она была такая... Клеопатра, не роскошная, канонично некрасивая, но очень живая, порой она напоминала ребенка. О, эта сцена, когда она в истерике возвращается после встречи с Октавианом и падает на колени перед троном, где сидит мертвый Антоний, прося у него прощения, а потом залезает к нему на колени, кладет его руку себе на плечо, и все выглядит так, будто он жив и утешает её. Что там еще? Приятный Помпей, фанатичка Сервилия, жена Цезаря Кальпурния, единственная достойная женщина сериала... Серьезно, я уже устала писать этот пост
И еще:
- Линия Луция Ворена и его семьи этсетера ко второму сезону надоела смертельно, так что я почти не обращала на них внимания. Но был очень красивый момент с переодеванием мертвого Антония в римские доспехи - последним долгом Ворена командиру.