воскресенье, 04 октября 2015
Напишу сколько-нибудь драбблов по заявкам - мрвл, диси, что-то еще.
Для [L]Shiranu Trixter[/L]:
✔ эрроу, реверс!ау, Теа/Рой/Оливер.
182 словаЕё маленький братик вырос. В воспоминаниях Теа — бейсбольные карточки, драки, стоившие трех школ, капитанская фуражка на ангельских мягких волосах. Она смотрит, как Олли, малыш Спиди, целуется с парнем у барной стойки, рука Олли лежит на его заднице, и, опомнившись, вылетает из клуба, как безумная.
Олли касается шрамов на спине, и Теа вздрагивает.
Парня зовут Рой Харпер, он из Глейдс. Теа тратит ночь на слежку; неразличимая, она идет за границей света, лицо её, скрытое капюшоном, пылает. Теа-до-Острова смеется над ней.
Она маленькая и худая, с острыми чертами лица; раньше в ней был "героиновый шик", теперь есть холодная, выверенная злоба. Каждый шрам, что она получила, — ключ к силе, Теа продолжает открывать двери.
Ей нечего сказать Олли. Он ненавидит Теа и прощает Теа, славный мальчик, такой беспечный, с открытым сердцем. Она берет Роя Харпера в ученики, его ночи теперь принадлежат ей.
Шепот мертвого Томми заглушает голос Слейда.
Капюшон не прячет лицо Теа, когда Олли целует её коротко и рвано, оставляя на языке привкус виски. Она смотрит, как Рой трахает его, вжимая в постель. Олли смотрит на Теа.
Однажды наступает ночь, в которую они охотятся втроем.✔ дизонорд, ау, Джессамина Колдуин/Далила Копперспун.
316 словКогда престолонаследница леди Джессамина выбирала себе Защитника, по левую руку от неё стояла служанка и верная подруга Далила. Годами она не покидала Башню Дануолла, но срок пришел, и ей позволили уйти. Далила унесла с собой сундучок с дворцовыми секретами и руны, вырезанные из костей.
Она училась колдовству, стоя по щиколотку в воде, — в Затопленном Квартале и особняке Бригмор, на старой пристани, облепленной речными хрустаками, откуда была видна Башня, и в святилищах Чужого под особняками знати. Волны искажали его лицо утопленника, делая почти живым.
Она покинула Башню Дануолла, но никогда не переставала служить своей госпоже.
Когда императрица Джессамина отправила своего Защитника с миссией найти источник чумы, она призвала к себе ведьму Далилу. Стражники и придворные спали зачарованным сном, за окнами, голубая и лиловая, проступала Бездна. Далила вошла в покои императрицы и, склонившись, поцеловала её ледяную руку. В складках покрывала гулко пульсировал еретический амулет.
— Я скучала по своей Далиле, — с жемчужной прохладной улыбкой произнесла императрица и подвела её к зеркалу. В голубой воде амальгамы Далила увидела две тени, обнимающие друг друга. — Иной раз я жалела, что решила отпустить тебя.
— Что я могу для вас сделать, миледи? — спросила она, осмелившись взглянуть в её лицо, тонкое и белое, точно вырезанное из кости.
Императрица ответила:
— Спаси Гристоль, моя Далила.
Она открыла глаза и в неподвижном стекле увидела себя. У неё теперь были длинные, собранные в гладкий узел волосы, и фамильные темные глаза Колдуинов. Кружево воротника царапало шею. Императрица поцеловала её в лоб горячими губами.
— Это ненадолго, обещаю. Я должна быть свободна, чтобы избавиться от заговорщиков. Они могут погубить всех нас.
Далила сорвала с её одежды бригморскую розу.
Отраженный в воде, смеялся Чужой; Далила больше туда не смотрела. Она вошла в беседку и разжала руку. Ветер унес черные сухие лепестки.
— Ваше величество, Лорд-Защитник вернулся, — сказал стражник.
— Пусть сразу идет сюда.
Гристоль не выживет, поняла Далила. В траве пробежала крыса. По дорожке шел высокий человек в черном.
Не выживет, но будет спасен навсегда.Для
Леориэль:
✔ newsflash, ау после второй книги, Шон Мейсон/Джорджия Мейсон.
182 словаПроходят недели, но Шон не может поверить, что голос Джорджии — настоящий; он слышит его наяву, не внутри своей головы, это невозможно, как такое возможно. Все тоже слышат и видят её — из плоти и крови, Джорджию, убитую вирусом, Джорджию, которую он застрелил.
Они спят в одной постели. Живая Джорджия лежит рядом, её грудь поднимается и опускается, ресницы вздрагивают. Это она, но что, если безумие Шона обрело форму, ему недостаточно говорить, теперь оно хочет, чтобы на него смотрели. Шон смотрит, и боится прикоснуться, и страшно хочет.
Однажды он целует её, спящую, и Джорджия открывает глаза, черные, отмеченные Келлис-Амберли.
— Шон, — говорит она, — все хорошо, Шон, — обнимает его за шею и целует сама, прижимается своим лбом к его.
Дыхание Джорджии, мерное и спокойное, сбивается. Она опрокидывает Шона на спину, улыбка на губах её дрожит:
— Я вернулась, я никуда больше не уйду. Мне в блог написать, чтобы ты поверил? Или я могу включить камеру.
— Нет, — выдыхает он. — Хотя, наш рейтинг улетел бы в чертов космос.
Джорджия стаскивает с него футболку, и он забывает, что сам жив.
— Спокойной ночи, Шон.
— Спокойной ночи, Джорджия.
Она засыпает в его руках.